По ту сторону чуда. Фантастико-юмористический детектив - Андрей Буторин

– А кто у нас преступник? – испугалась Сашенька.

– У нас пока только потерпевший, – нахмурился Брок. – Преступников нам еще только не хватало!

– Так чего же ты медлишь, раз все без меня знаешь и потерпевший в наличии? – усмехнулась Ирина Геннадьевна. – Начинай.

– Давай ты? – сказал вдруг сыщик. – А мы с Сашенькой со стороны понаблюдаем. Иногда, ты не поверишь, со стороны все намного видней. Вот, помню, был месяц назад случай…

– Давай твой случай до следующего раза отложим? – перебила Брока супруга. – Дело не ждет! И я готова тебе помочь. – Видно было, что ей и впрямь стало интересно почувствовать себя в роли сыщика. Ирина Геннадьевна отставила в сторону пустые тарелки и чашки, сцепила пальцы и положила руки на стол. Пристально посмотрела на молчащего до сих пор Мирона и задала первый вопрос:

– Ваша фамилия, потерпевший?

– Андратов, – машинально ответил Мирон и заморгал: – Но вы же и так…

– Ах, да, пардон, – смутилась новоиспеченная сыщица. – Это я от волнения. Не привыкла еще допросы вести… Лучше ты вот что мне скажи, Мироша: сам-то ты догадываешься, каким образом у нас очутился?

– Да нет же! – заволновался Мирон. – Я ведь говорил уже вчера, что и заметил-то неладное не сразу. Только в агентстве понял, что другое все вокруг. И то сначала на Олега Константиновича подумал, что тот перестановку сделал зачем-то.

– Но как же ты ничего не заметил, пока до агентства шел? Ведь машины кругом другие, одежда на прохожих, дома…

– Дома многие те же, – возразил Мирон. – Которые постарей. Но вообще-то вы правы, конечно. Должен я был разницу заметить. Но не заметил.

– Может, ты думал о чем-то? Мечтал? – подсказала Ирина Геннадьевна.

– Вообще-то думал… – неожиданно смутился юноша.

– Ага! – вскинула голову Сашенька. – О девушках, небось?

– Да о чем ты говоришь? – вспыхнул парень. – Вовсе не о девушках, а о… – Он замолчал и с опаской посмотрел вдруг на Брока.

– Чего ты? – удивился тот. – Обо мне, что ли?

– Н-нет… – промямлил Мирон, опустив голову. – То есть, не совсем… И не об этом вас, а о том… там… который… – Парень совсем запутался и затряс головой: – И вообще, если я скажу, вы опять меня сумасшедшим посчитаете! Скажете, что я параноик.

– Ну и запугал ты парня, Олежек, – неодобрительно глянула на мужа Ирина Геннадьевна. А потом ласково посмотрела на юношу и доверительным тоном сказала: – Не бойся, Мирон, никто тебя сумасшедшим не считает. И вообще, допрос пока веду я. Так что говори все, как было. А на посторонних не обращай внимания, пожалуйста.

Брок и Саша синхронно фыркнули, но разумно промолчали. Мирон же, еще раз опасливо глянув на Брока, все же сказал:

– Я вчера домой на обед пошел. Пообедал, уже выходить собрался, но как почувствовал что-то, в окошко глянул. А там опять тот старик…

– Какой старик?! – хором воскликнули все трое Брокалевых.

Мирон рассказал следующее. Примерно неделю назад, тоже возвращаясь с обеда, он столкнулся в дверях агентства с вылетевшим оттуда человеком. У юноши создалось даже впечатление, что человека из офиса буквально вытолкнули (как впоследствии оказалось, он был недалек от истины). Незнакомец, впрочем, тут же извинился, приподнял котелок (да-да, именно старинный котелок, и это зимой-то!) и будто сфотографировал Мирона взглядом. Затем коротко поклонился и степенно отправился восвояси, ни разу не оглянувшись.

Зато Мирон долго смотрел вслед странному человеку. Почему странному? Ну, хотя бы из-за этого нелепого котелка. Такие рисовали раньше в детективных романах у сыщиков. Да и сам незнакомец был похож на такого вот книжно-киношного сыщика или шпиона – в длинном черном пальто с поднятым воротником, сутулый, в пенсне, с крючковатым носом. Когда поднимал котелок – под ним блеснула лысина. Походка у старика (по оценке Мирона это был глубокий старец, лет под шестьдесят) также соответствовала детективно-шпионской «легенде» – легкая, рыскающая, что вкупе с сутулостью производило впечатление взявшей след ищейки.

Войдя наконец в агентство, Мирон застал там разгневанного шефа. Олег Константинович («здешний» Брок в этом месте рассказа вздрогнул и поежился) мерил офис быстрыми шагами и бормотал под нос что-то вроде: «Сказки, чудеса, чушь поросячья, чудес не бывает, будьте вы прокляты, под грузом не стоять, осторожно, двери закрываются». Когда юноша попросил уточнить, чем расстроен начальник и что за клиент покинул сейчас их контору, сыщик рассерженно бросил:

– Это не клиент! Это недоразумение. Не хочу о нем говорить, не хочу слышать и уж тем более, так сказать, лицезреть!.. Поэтому, большая просьба, Мирон Игоревич… Нет, большой приказ. В смысле – распоряжение, уведомление и все перечисленное вместе взятое. Если увидишь этого типа в непосредственной близости от «Бритвы Оккама» – гони его в шею!

На тот раз инцидент оказался исчерпанным. Но уже следующим утром Мирон встретил давешнего старика по пути на работу. Тот и впрямь ошивался возле агентства, будто бы действительно вынюхивая чей-то след. Но близость загадочной ищейки к офису Мирон посчитал не такой уж непосредственной, поэтому гнать его в шею не стал. Тем более, старик, заметив юношу, разогнулся и опять приподнял котелок. При этом глаза его оставались неприветливыми, изучающими, холодными. Мирон почувствовал их ледяное излучение несмотря даже на приличное – не меньше двадцати шагов – расстояние.

Брок пришел в тот раз на пару минут позже Мирона и сразу набросился на помощника: почему, дескать, вчерашний хмырь ошивается рядом, ведь было же велено и тэ пэ… Мирон кое-как отбился от незаслуженных на его взгляд обвинений, но обещал впредь подобного не допускать.

А на другой день Олег Константинович ворвался в офис и вовсе взбешенным, рассказав, что позавчерашний посетитель выслеживал его возле дома.

– Да кто же он такой-то? – не выдержал тогда Мирон.

– Маньяк, – ответил Брок. – Сумасшедший. Сулит несметные богатства и драгоценные сокровища за поиски царского сына!

– У Государя Императора лишь две дочери, – удивился Мирон.

– Вот именно! Что я ему и ответил. Но тот, ты не поверишь, заявил, что это сын «другого царя»! Я спрашиваю: «Болгарского, что ли?» А он: «Нет, русского. Только другого». Нет, ты представляешь? «Другого»! Это уже государственным заговором попахивает. Я так ему и намекнул. Прямо и откровенно. В лицо, можно сказать, бросил. А тот лишь утерся и говорит: пойдем, дескать, со мной, там все и поймешь. Только глаза завязать надо. Ну я ему и показал тогда, что и как ему могу завязать. Понял вроде. Я, по крайней мере, так подумал в тот раз. А он, вишь, не успокоился, однако.

– Ну, больной же человек, – стал успокаивать шефа Мирон. – Не обращайте вы на него внимания. А станет коли активность излишнюю проявлять, так городового призовите. Или неотложку вызовите, пусть заберут в соответствующее учреждение.

Но Брок лишь отмахнулся. И следующая пара дней прошла на удивление спокойно. Помешанный старик больше не появлялся. Мирон стал уже и забывать о нем, пока вчера, перед выходом из дому с обеда, не выглянул в окно. Во дворе стоял давешний незнакомец и ледяным своим взглядом почти осязаемо коснулся юноши.